Бывает ли у тебя такое, когда ты долго о чём-то думаешь, размышляешь, пытаешься понять что к чему… переживаешь… недоумеваешь… страдаешь, теряешь надежду что когда-нибудь разберёшься в этом… снова начинаешь искать ответы, опять опускаешь руки… а потом вдруг неожиданно к тебе приходит озарение, словно, вспышка, и на долю секунды все встает на свои места… И ты очень явно понимаешь, что произошло что-то невероятное, и пытаешься вернуться в это мгновение, удержать это состояние чистого сознания и глубинного понимания сути вещей… Но оно очень быстро покидает тебя, оставив после себя вкус горечи и одновременно радости на губах…
И самое интересное, что такая вспышка приходит не только к тебе. Читая чьи-то книги, стихи, блоги ты понимаешь, что есть люди к которым это тоже пришло, и очень похоже по ощущениям, и очень созвучно… И часто бывает, что они могут быть далеки от духовной практики и какого-либо вероучения, но их внутренний беспрестанный поиск смысла жизни и ответов на вечные вопросы, приводит их к невероятно настоящему осознанию природы мира и природы их самих. И ты начинаешь понимать, даже логически, что у всего и всех есть Один Единый Прекрасный Источник, который просто иногда приоткрывает завесу тому или иному и являет природу Себя и всего, что Он создал. И это невероятно волнительно! Словно ты вливаешься в один общий поток бесконечной Гармонии и Красоты… и плывешь в этом состоянии очарования Жизнью и затопляющей тебя волны Любви и Нежности, Благодарности и Преклонения… И эти моменты бывает, длятся лишь мгновение, но зато по содержанию они перекрывают всю твою бесконечную прожитую до этого жизнь… И вот когда я встречаю похожие моменты в чьих-либо произведениях, мне становится так тепло на душе, так очаровательно…
Вот один такой волшебный кусочек, который я отыскала в книге Рэй Брэдбери «Вино из одуванчиков»:
«…Точно огромный зрачок исполинского глаза, который тоже только что раскрылся и глядит в изумлении, на него в упор смотрел весь мир.
И он понял: вот что нежданно пришло к нему, и теперь останется с ним, и уже никогда его не покинет.
Я ЖИВОЙ, — подумал он.
Пальцы его дрожали, розовея на свету стремительной кровью, точно клочки неведомого флага, прежде невиданного, обретенного впервые… Чей же это флаг? Кому теперь присягать на верность?
Одной рукой он все еще стискивал Тома, но совсем забыл о нем и осторожно потрогал светящиеся алым пальцы, словно хотел снять перчатку, потом поднял их повыше и оглядел со всех сторон. Выпустил Тома, откинулся на спину, все еще воздев руку к небесам, и теперь весь он был — одна голова; глаза, будто часовые сквозь бойницы неведомой крепости, оглядывали мост — вытянутую руку и пальцы, где на свету трепетал кроваво-красный флаг.
— Ты что, Дуг? — спросил Том.
Голос его доносился точно со дна зеленого замшелого колодца, откуда-то из-под воды, далекий и таинственный.
Под Дугласом шептались травы. Он опустил руку и ощутил их пушистые ножны. И где-то далеко, в теннисных туфлях, шевельнул пальцами. В ушах, как в раковинах, вздыхал ветер. Многоцветный мир переливался в зрачках, точно пестрые картинки в хрустальном шаре. Лесистые холмы были усеяны цветами, будто осколками солнца и огненными клочками неба. По огромному опрокинутому озеру небосвода мелькали птицы, точно камушки, брошенные ловкой рукой. Дуглас шумно дышал сквозь зубы, он словно вдыхал лед и выдыхал пламя. Тысячи пчел и стрекоз пронизывали воздух, как электрические разряды. Десять тысяч волосков на голове Дугласа выросли на одну миллионную дюйма. В каждом его ухе стучало по сердцу, третье колотилось в горле, а настоящее гулко ухало в груди. Тело жадно дышало миллионами пор.
Я и правда живой, думал Дуглас. Прежде я этого не знал, а может, и знал, да не помню.
Он выкрикнул это про себя раз, другой, десятый! Надо же! Прожил на свете целых двенадцать лет и ничегошеньки не понимал! И вдруг такая находка: дрался с Томом, и вот тебе — тут, под деревом, сверкающие золотые часы, редкостный хронометр с заводом на семьдесят лет!
— Дуг, да что с тобой?
Дуглас издал дикий вопль, сгреб Тома в охапку, и они вновь покатились по земле.
— Дуг, ты спятил?
— Спятил!
Они катились по склону холма, солнце горело у них в глазах и во рту, точно осколки лимонно-желтого стекла; они задыхались, как рыбы, выброшенные из воды, и хохотали до слез.
— Дуг, ты не рехнулся?
— Нет, нет, нет, нет!
Дуглас зажмурился: в темноте мягко ступали пятнистые леопарды.
— Том! — И тише: — Том… Как по-твоему, все люди знают… знают, что они… живые?
— Ясно, знают! А ты как думал? Леопарды неслышно прошли дальше во тьму, и глаза уже не могли за ними уследить.
— Хорошо бы так, — прошептал Дуглас. — Хорошо бы все знали…»
P.S.: кто не читал пост «Как это быть живым?» — почитайте 🙂
